История костей. Мемуары - John Lurie
Бутылка клюквенного сока, которую я только что купил, дорогая, разбилась в водостоке. Я вижу перед собой книгу и поднимаю ее. Моя голова разбита. Кровь бьет из нее, как маленький фонтанчик. Меня ударили по голове полной квартовой бутылкой "Кольта-45".
Я встаю и наматываю круги. Вокруг меня люди. Первоначальная первобытная мысль, которая возникает, когда тебе действительно больно и ты действительно в беде, - это то, что люди придут тебе на помощь. Кто-то протягивает мне ключи, но в то же время он держит руку в моем кармане. Я отталкиваю его, и вдруг меня окружают, по меньшей мере, семь или восемь парней, они прижимают меня к стене и обшаривают мои карманы. Они грязные. Люди помогают другим людям. Но это Третья улица, и я стал жертвой. Слава Богу, что это не произошло полчаса назад, когда я расплачивался с группой.
Из мужского приюта выбегает огромный человек с дубиной и прогоняет их. У меня голова идет кругом. Я начинаю кричать на них. "Какого хрена? Я просто шел по улице!"
Они смотрят на меня пустыми глазами. Ничего. Я не мог знать правил.
Я добираюсь до своего дома, и тут появляется полиция. Кто-то вызвал их. Они настаивают, чтобы я отправился в отделение неотложной помощи. Полицейские спрашивают, могут ли они позвонить кому-нибудь за меня.
"Ракеты Редглар".
"Это человек? Рокетс Редглэр?"
"Да."
Полицейский делает лицо, как будто ему не очень хочется называть кого-то по имени Рокетс, и говорит: "Я не хочу называть кого-то по имени Рокетс Редглэр. Кто-нибудь еще?"
"Нет, я в порядке".
Когда я возвращаюсь домой, моя куртка и книга залиты кровью. Пиджак становится настолько жестким, что напоминает картон, и мне приходится его выбросить. Я беру книгу и отделяю страницы, и когда Скорсезе спустя восемь лет наконец-то снимет фильм, я буду читать именно эту копию, полностью испачканную моей кровью.
-
Группе предстояло отправиться в Японию. Сначала мы собирались остановиться и отыграть одно шоу в Лос-Анджелесе. Денег на концерт в Лос-Анджелесе было немного, и они не платили за гостиницу. Я поселил половину группы в довольно плохом отеле на Сансет, а Дуги и Эван остались со мной у Марии.
Тони не смог приехать, и мы заменили его Фредом Хопкинсом, известным пианистом-басистом из мира серьезного авангардного джаза.
После того как меня ударили по голове, я перебрался к дяде Джерри и спал на раскладной кровати в его свободной комнате. Я не мог вернуться на Третью улицу.
В аптечке дяди Джерри стояла большая бутылка, наполненная кодеином. Каждый раз, когда мне становилось дурно, я принимал несколько таблеток. Сейчас бутылка выглядела подозрительно низкой. Я не мог принять больше и остаться безнаказанным. Перед поездкой я просто сказал, что к черту все, и бросил всю бутылку в ручную сумку. Я подумал, что Джерри вряд ли заметит, что бутылка исчезла, а не то, что ее осталось мало. Кодеин помог мне пережить первые несколько дней довольно хорошо.
Джерри всегда был так добр ко мне. Он одолжил мне денег, чтобы я купил свой прекрасный альт Balanced Action Selmer 1949 года. Он всегда помогал мне, когда я попадал в беду, и бесплатно занимался моими юридическими делами. Я чувствовал себя очень виноватым, возвращаясь к нему домой под кайфом, а красть его кодеин было еще хуже. Я чувствовал себя низко.
Мы играли в ужасном клубе в Лос-Анджелесе на углу Пико и Банди. Кажется, он назывался Music Machine. Первые пару раз мы выступали в Лос-Анджелесе в "Whisky a Go Go", и это было довольно хорошо. Но после этого почти все концерты в Лос-Анджелесе, за исключением того, который мы дали в 98-м году в El Rey, были кошмаром. Это место было похоже на техасский бар во Вьетнаме. Психи, насилие и тупость. Не место для музыки.
Вы только что зашли туда на саундчек, и один только запах говорил вам, что это будет катастрофа. Этот ужасный запах несвежего пива, который никогда не проветривался. Звукорежиссер был психопатом. Мы не могли слышать себя на сцене и дико махали руками, пытаясь привлечь его внимание во время шоу. Очевидно, у него на уме были более важные вещи. После шоу он набросился на Дуги за то, что тот пытался привлечь его внимание. Дуги отчаянно махал ему, потому что не слышал бас, и звукорежиссер почувствовал, что его не уважают, что Дуги показывает публике, что он не знает, что делает.
Я действительно помню все наши неудачные концерты, и в девяти случаях из десяти они были вызваны тем, что мы не могли слышать себя на сцене. Это был плохой концерт.
На следующее утро в дверь дома Марии стучится парень. Это инструктор по вождению. Мария не хочет, чтобы я больше ездил на ее машине без прав, и записала меня на прием. Я смутно помню, как она что-то говорила об этом по телефону перед тем, как я вышел. Я пью пиво в одиннадцать утра, когда парень подходит к двери. Я приглашаю его войти и предлагаю пиво. Дуги не может остановиться от смеха, считая, что мое предложение выпить пива в одиннадцать утра - самое смешное, что он когда-либо видел, но я прохожу тест.
-
Фред Хопкинс нюхал кокаин на протяжении всего четырнадцатичасового полета в Японию. Как такое вообще возможно? Я не могу принимать кокаин без допинга. От него я слишком возбужден. Я скрежещу зубами, и волны странностей проходят через мое тело. А принимать его в таком замкнутом пространстве, как самолет? Это просто безумие. Фред предложил мне свой пакет, когда я возвращалась в туалет, но я отказалась. Думаю, это первый случай в моей жизни, когда я отказался от наркотика, но мне казалось очевидным, что если я приму его, то через пятнадцать минут буду пытаться открыть дверь самолета, чтобы выбраться наружу. Самолет приземлился, и в аэропорту мы все съели по хот-догу и выпили пива. Теперь это обязательный обычай для всех членов The Lounge Lizards - хот-дог и пиво по прибытии в Токио. Крепкое пиво просто вводит вас в кому после полета. А хот-доги необъяснимо вкусные.
Кодеин Джерри помог мне пережить начало японского турне, а когда он закончился, я был в порядке. Мы все много пили. Просто Япония так устроена. Но я был потрясен, когда утром спустился в зал для завтраков в отеле и увидел Фреда,
